На каждой ступени христианство открывается заново. Я пришел к выводу, что ничего не понимаю в христианстве. Не понимаю, что такое грехопадение, в чем грех. Небо запечатано…
Ад земной – богооставленность
Небо запечатывается, как и раскрывается, помимо нашего земного трудничества – неизъяснимо, таинственно. Никакой статьей закона, праведными делами и заслугами не объяснить уставы, по которым духовное небо открывается и на нем воссиявает солнце, или закрывается, подобно физическому небу.
Ну что с того, что мы совершаем ночные молитвы? А небо в облаках. Но иногда молитва рассеивает тучи. Так и на духовном небе.
Душа моя взывала: что такое грехопадение и грех? Она устала от постоянного усовещения, укоризны, распинания собственной совести из-за несчастной безысходности, связанной с борьбой с грехами. Вроде бы каешься, и ненавидишь, и презираешь – а стоит отравленное облако, и не можешь выбраться из него, нет сил его сбросить.
Но открылось небо – и понял: грехопадение Адама и нас, включенных в проклятую череду его потомков, есть отпадение от любви.
Жизнь вне любви, по евангельским начертаниям – оцепенение, сон, смерть; ад земной – богооставленность.
Каяться надо не столько в грехах, сколько в том, что слеп, безумен и беспамятен! Каяться в нелюбви, в том, что выпал, как птенец, из гнезда. Каяться взывая и крича: ‘Боже, открой небо своего присутствия!’
И увидите небо отверстым и ангелов, сходящих и восходящих…
Не так просто христианам с двухтысячелетней традицией увидеть небо отверстым! Необходимо озарение, восхождение по лествичному пути. Необходим тот, кто касанием жезла открыл бы небо.
На земле путеводительные души редки. Больше приходят, напротив, от нижних – и запечатывают небо. Спаситель говорил о них: ‘Сами не входите (закрыты для вас врата Царствия) и другим препятствуете’ (Мф. 23:13). Таких, увы нам, несчетное множество. А тех, кому дано открывать духовное небо – все меньше. Но вскоре многое изменится!
Зрение видеть Бога
Адам ослеп по искушении: змей ослепил его. Спаситель наш, исцеляя слепых, символически возвращал им утраченное Адамом зрение видеть Бога.
Долг каждого христианина – видение Божества, не сводящееся к визуальным или акустическим формам, напротив, большей частью исключающее их. Зрительные и звуковые откровения возможны лишь как временные и условные, опосредующие каналы, только ведущие к конечной цели. Видение Божества есть видение в невидимом.
Озарение вышней любовью – возвращение утраченного зрения. Жизнь в любви и есть видение Бога, которого каждый из нас должен достичь! Увы, стоит препятствующее облако…
Христианство может быть понято однозначно как возрождение в любви.
Восстановление завета с Богом как пребывание в лоне, чуждом греху и его следствиям, и составляет смысл воплощения души на земле и подвиг трудничества, высоту христианского звания.
Помазанник Святого Духа – обретший жизнь в любви, преодолевший в себе магнетические тяготения люциферианства, связанного с грехопадением.
Мир во зле от того, что не знает неслыханной жизни в любви, и небо над ним запечатано люциферианской печатью.
Христиане подвергались гонениям, подвергаются и будут подвергаться (таков объективный закон) единственно за то, что их образ жизни как возрожденных в любви и несущих крест кажется безумным для других.
Мир ненавидит страдания и воспринимает жертву как человеческую драму, поражение, несчастье…
Те, кто пошли вратами Агнца и венчаны как жертвенные души, имеют жизнь с избытком (Ин. 10:10). Жаждут принести себя в жертву и умереть, отдать жизнь от избытка любви. Для людей мира кажутся безумцами, но блаженнее и радостнее их нет никого на земле!!!
Таков смысл гонений на христиан и на христианство, которое всегда будет безумием для философов и соблазном для христианских иудеев (богословов) (1 Кор. 1:23).
Любовь есть основной закон Царствия, привнесенный на землю.
Грех связан с нарушением этого единственного закона.
Мы во грехе не потому, что совершаем поступки, рассматриваемые как нарушение заповедей, предписаний и статей человеческих законодательств, претендующих на божественное происхождение и имеющих аналог в моисеевом законе. Мы во грехе тогда, когда живем вне любви.
Первый и единственный грех, нас терзающий, есть жизнь вне любви. Ключ к возрождению – озарение духовного неба, возможное через непорочное лоно, возвращающее в жизнь. Только в Пречистой и через Нее (!).
Чем тяжелей чаша адамова греха – тем непременнее зов человечества к новой Матери. Только Она может расколдовать проклятых сынов адамова рода – Та, над которой дьявол не имеет силы!
Привычные в человеческом понимании грехи (эгоизм, самолюбие, похоть, осуждение, зло, нелюбовь к ближнему, нетерпеливость, завет с дьяволом) суть лишь следствия нарушения единственного закона Царствия: жизни в любви. Из-за нелюбви все прочие беды.
И пока жизнь в любви не открыта, пока мы не облеклись в крестное всеоружие Христа, грех будет преследовать подобно дьявольской свистопляске метели в пушкинских ‘Бесах’.
Понимание греха как нарушение заповедей и предписаний
Вместе со многими ветхозаветными формами и понятиями (литургия, суд Божий над человечеством, Мессия и проч.) в христианство, увы, перешло понимание греха как нарушение заповедей и предписаний.
Талмуд, например, различает больше шестисот заповедей, открытых Моисею наряду с десятью основными. Положительные талмудические заповеди именуются мицвот асе (то, что можно делать), отрицательные – мицвот ло таасе (то, чего нельзя делать). Их приблизительно поровну.
Грехом в Ветхом завете называлось нарушение одного из положительных или отрицательных предписаний. Человек мог узнать, совершает он грех или нет, приняв за мерило свод из шестисот мицвот.
Подобное понимание греха оставляет небо запечатанным, и совесть вопиет.
Нищие духом (блаженные во Христе) суть сознающие отпадение от любви
Христос в Нагорной проповеди дает первую заповедь: ‘Блаженны нищие духом’ – нагие.
‘Адам увидел, что наг, и устыдился’. По учению иудейских мистиков, Адам после грехопадения потерял шехину – выпал из облака славы Божией. Нагота связана с осознанием отсутствия облака славы. Человек обнажен пред Богом – потерял Отца и облекся в другое облако: тлетворное, мертвое, влекущее ко греху.
Нищие духом (блаженные во Христе) суть сознающие отпадение от любви:
– Отче, я нищ духом. Я не могу жить в любви.
Нищета духа есть сплошное: ‘Не могу, не знаю как. Открой небо!’ Нищий духом – просящий о посвящении Пречистую Матерь: ‘Пресвятая Дева, подай облако материнского покрова, облеки в евангельские пелены!..’
Нагорные блаженства – заповеди восхождения. Первая – против адамова падения и утраты солнечной купины: ‘Отче, облеки меня в свет! Я нищ. Не знаю Твоей любви. Я мертв. Возроди меня!’.
Как важно постоянно пребывать в состоянии нищеты духа, когда отступает благодать и мы лишаемся жизни в любви!
Пресвятая Дева облекла Христа, снятого с креста, в свои материнские пелены. Восприняв чистую природу Пресвятой Девы как шехину (вслед за человеческой природой), Христос вознесся на небеса. В славе, в которую Пресвятая Дева облекла Его дважды (по рождении и по снятии с креста), придет в мир. Слава эта именуется крестной.
Пресвятая Дева дважды облекает в облако славы каждого из своих детей. Первый раз – когда рождает свыше через непорочное зачатие и называет своими детьми. Богородица пеленает их в ризы непорочности – и ее дети становятся неосквернимыми, т.е. неподверженными внутренней коррозии, хотя дьявол нападает на них, пожалуй, с большей силой, чем прежде.
Смерть от избыточествующей любви
Второй раз своих возлюбленных нежная Мать облекает в купину по смерти. Здесь тайна мощей.
Мощи святых связаны не с тем, что кто-то умирал за веру идеологически, или постился днем и ночью, или молился. Таких было с избытком… и они были тленными. (Старец Зосима из ‘Братьев Карамазовых’ оказался подвержен тлению, что вызвало большую скорбь Алеши, его ученика. Ждали нетленных мощей от старца, а их не было…)
Тайна мощей (их несметное число не обнаруженных и не канонизированных!) в том, что святые божии души облекаются в плоть Пренепорочной Девы и умирают от любви.
Святые умирают от любви!
Христос умер от любви. Пресвятая Дева умерла от любви ко Всевышнему и всему его творению. Талмуд учит, что Авраам, Исаак, Иаков, Моисей, Аарон, Мариам (а вслед за ними, прибавим, Креститель и Пресвятая Дева) умерли не от руки ангела смерти, а от поцелуя Бога. Такова тайна успения до Успения.
Как были христиане до Христа, так успенскую кончину проходили божии люди, которые познали жизнь в любви. Бог лично приходил к ним и целовал их в чело – и умирали от избытствующей любви.
Тайна блаженства, запечатленного на лице святого
Такова тайна блаженства, запечатленного на лице святого. Христос через ангела или лично пришел и коснулся чела, а невеста исповедала себя готовой. Тайна умирания от любви!..
Кто умирает от поцелуя Бога и кого Пресвятая Мать, подобно Христу, облекает в мистическое облако покрова, уже не познает телесного тления. Такого не касается червь и время. Пресвятая Мать хранит его для вечности.
Исходящее от святых мощей благоухание и творящиеся чудеса – знак присутствия безумной в любви до исступления Матери! Она не оставляет свое дитя до часа воскресения из мертвых и суда.
Отец Небесный оставляет ангельское облако и маленький мистический шатер над каждой душой, чья плоть усопла – невидимую усыпальницу, в которой раздается райское благоухание. Такова тайна мощей, никак не связанная с их институциональным пониманием.
Жертвенные агнцы за грехи адамова рода
Хочу открыть одну из очень важных тайн.
Пресвятая Дева много говорит против абортов, называя их массовым убийством. Царица показывает души абортированных находящимися в лимбо (местах мытарств, томления).
В России Пресвятая Дева открывает: абортированные – жертвенные агнцы, пострадавшие за грехи адамова рода еще в утробе матери. Большинство из них – пришедшие от вышних, предназначенные к совершенному служению в любви и необходимые для очищения и возрождения адамова рода. Они должны были прийти в мир и, достигнув ступени совершенной любви, получить венцы и помочь многим душам на земле.
Малые соискупители, они отчасти совершили свое жертвенное служение еще в утробе матери… Но оно ничтожно по сравнению с тем, что было бы, если бы они родились здесь и стали христианами. Эти души не стяжали венцов. Абортированные не смогли помочь так, как должны были бы. Оттого томятся в лимбо, и скорбят о том, что могли бы принести столько радости, столько душ могло бы оставить грех благодаря их молитвам и жертвам! – и ничего этого не произошло…
Тем, кто делают аборты (женщинам и мужчинам, разделяющим вину), следует задуматься о том, что они ведут адамов род к самоубийству и вырождению.
Армагеддон за зачатие
Другая сторона: дьявол (любитель абортов и их вдохновитель: идет армагеддон за зачатие!) препятствует схождению в мир непорочно зачатым, абортируя их, истребляя еще в утробе матери, как он желал расправиться со Христом (четырнадцать тысяч истребленных младенцев в Вифлееме). И напротив – благословляет свое беззаконное бессеменное зачатие: из пробирки, без физического отца (современное искусственное зачатие). Страшно!
В мир рвутся души, которые не должны приходить – сошедшие сниже. Не имеют даже человеческой метки на челе. Их не должно быть в мире! И те, кто прибегают к такому способу зачатия (порочному изначально), вносят большой вклад в то, чтобы человечество погибло окончательно.
Если большинство абортированных – жертвенные души, светильники адамова рода, которые, придя, радовали бы тысячи душ и служили бы им, то вторые – вампиры. Ненасытные, нуждающиеся в постоянных дозах человеческой любви и не способные отдавать. Сбиваясь в стада, они будут подобно диким животным метаться по пустыням, пока не будут истреблены. Приход каждой такой души – катастрофа!
Облечение в евангельские пелены нашей небесной Госпожи
Так что же есть вера христианская? Что значит быть христианином? В чем наше призвание как христиан – помазанников Святого Духа, который есть нетварное непорочное зачатие любви Отца и Сына?
Христианин есть новый человек, возрожденный в любви, облеченный в купину.
Христиане те, кто рождены свыше, спеленаты Пресвятою Девой и чужды греху.
Пока мы не родились свыше – мы не христиане. Небо запечатано!
Христиане видят небо отверстым и живут в потрясении от единственной реальности вышней любви. Облекаются в шехину (облако славы), утраченную Адамом по грехопадении. Посвящены Пресвятой Деве, возвращены в непорочное лоно.
Обращение, которого Божия Матерь требует по всему миру, есть путь, противоположный падению, или хождению прочь от Бога: воззреть на Него и начать восхождение через новое начало и его Мать-Сеятельницу, Непорочную Деву.
Такова тайна бессмертия – облечение в евангельские пелены нашей небесной Госпожи.
Царица непрестанно, день ото дня, пеленает нас. А если порой обнажаемся от небесных пелен – только затем, чтобы кричали, взывали, что наги, нищи, сиры…
Обращение к одной из церквей: ‘Ты полагаешь, что богат, а ты нищ, и сир, и наг’ (Откр. 3:17) – язык Жениха к невестам.
‘И увидели, что наги’ – лишились славы Божией, непорочного начала. Заповедь наготы, т.е. нищеты духа, взывает к облечению в чистоту.
Только те следуют единственной заповеди блаженств – нищеты духом, кто искренне взывает о помощи, о непорочном лоне, о новом рождении от Божией Матери.
Закон и любовь
По апостолу, закон есть тень для будущих благ. Закон дан, чтобы хранить заповеди, для падших. Но сам по себе он не ведет в Царствие: создает условия жизни в любви, но самой любви не знает.
Закон никогда не выходит дальше служения во святое, где только образ любви, но самой любви нет. Оттого законники всегда ограничиваются мысленными облаками, а любви не знают – и заканчивают где-то в келье с умиленными слезами.
Христианство победило закон, ибо любовь есть его исполнение (Рим. 13:10). Жизнь вне любви нарушает Закон, что показали фарисеи, первые законники, распяв своего Законодателя.
Духовный путь начинается с озарения облаком любви
Каяться должно не в отдельных грехах, или в том, что мы падшего рода, но плодоносно: каяться в нелюбви, в нищете, в слепоте и безумии. Каяться в том, что отпали от любви, и просить таинственного зрения. Христос: ‘Я пришел, чтобы слепые прозрели’ (Ин. 9:39).
Боже, помоги осознать себя слепыми, чтобы прозрели! Читаем книги тех, кто мнят себя видящими, тогда как слепы и, слепые лжеучителя, преподносят образ веры при закрытом небе, вне любви…
Грех – отлучение от любви, чистоты и служения в Царствии и впадение в нижнее инобытие. Не частное нарушение устава или закона, но иноположенность.
Из сферы падшего мира должно выпутаться, выйти. Возможно это только с помощью непорочного начала и светлых новых Родителей – Отца Чистой Любви и Божией Матери.
Духовный путь сегодня начинается через восхождение к совершенству и озарение облаком любви. Всякое порочное начало, чувствительное к греху, должно быть оставлено!
Богомыслие о реальности Неба
С утра – медитация о Царе, сходящем свыше, об утраченном Царствии, об облаке славы, должном нас объять. О разоблачении греховной серной купины и облечении в евангельские пелены. О схождении с неба вышнего Иерусалима, собора богородичных святых, и о водворении на земле Царства Божия по чину праведности, святой любви и мира.
Такова непрестанная утренняя ектенья каждого из нас! Покаяние в отпадении от любви и богомыслие (медитация) о реальности неба.
Когда небо покрыто тучами – помним, что его синева реальна и однажды воссияет нам, когда тучи разойдутся. Так необходимо понимать: духовное небо запечатано тяжелыми свинцовыми тучами, которые могут не расходиться годами – но христианское сверхсознание должно жить в реальности открытого неба. Величием веры тучи расходятся.
Тучи суть мнимость нашего греха. Святость связана с осознанием реальности неба, жизни в любви, которая существует, но от нас сокрыта. Христианин тот, кто истошно вопит в пустыне: ‘Открой мне небо!’
Солнечная скиния Богоматери
Как открыть небо? Существует единственный путь.
Адам потерял солнечную славу – она была возвращена Моисею, когда тот вошел в неопалимый куст и вступил в диалог с Божеством. Эта солнечная слава – Богоматерь. Она Купина, среда посредующая. Адам потерял, а Новый Адам в нее облекся!
Пресвятая Дева облекла Богомладенца по рождении в купину (тайна рождества!). Празднуем рождество Христа, облекаясь в купину, утраченную Адамом по грехопадении!
Наше возрождение как апокатастасис, восхождение из падения, связан с пеленанием от Божией Матери – посвящением непорочному началу и вхождением в Ее солнечную скинию. В ней грех невозможен и душа восстанавливается в изначальном состоянии, совершенно чуждом греху, в котором была до грехопадения.
В противоположность августинианскому ‘Non posse non peccare’ (нельзя не грешить), в Непорочном Сердце достигаем ступени, при которой говорим: грех невозможен (non posse peccare)! Ибо рожденный свыше не грешит (Ин. 5:18).
Сын Пресвятой Девы не может грешить. Пресвятая Мать запрещает грех одним взором своего милосердного ока, подобно как земная мать властью, ей данной, не касаясь ребенка, одним своим сердцем запрещает ему грех.
Христианство вне любви: шествие по лестнице, ведущей вниз…
О любви может сказать только нищий духом, нагой. Нужно стать нагим, чтобы учить, что должно облечься в облако. Облеченный в облако служит искушением для того, кто в него не облечен. Отсюда: необходимо постоянно пребыть в нищете духа.
Первая ступень на лестнице восхождения связана с откровением любви.
Пока не осознали грех как отпадение от любви – и на первую ступень не встали. А то, что сегодня именуется обрядоверием – даже не первая ступень. Лестница, ведущая не вверх, а вниз – в ад.
Традиционное христианство вне любви – шествие по лестнице, ведущей вниз…
Если мы формально соблюдаем предписанные заповеди, но не достигаем ступени любви, а с нею мира, и находимся в состоянии конфликта с ближними – нам предъявляются счеты. Тайно или явно осуждаем, восстаем, не способны видеть Христа, живущего в мире и примириться со Христом в ближнем. Ибо, ‘не осуди ближнего’ в евхаристическом мире Христовой церкви, означает не осуди Христа, распятого в нем.
Фарисейство люто воюет на любовь. Ненавидя Его живого, оно ненавидит и Его, живущего в ближнем. Осудив к смерти Его живого тогда, две тысячи лет назад, оно благословляет к ненависти, осуждению и распятию Его в ближнем сегодня. Начало же – осуждение ближних. /Из проповеди «Четыре ключа к праведной жизни»/