Иоанн Богомил (Вениамин Яковлевич Береславский) родился в Москве 25 сентября 1946 года. Вся его семья состоит из людей незаурядных, талантливых, искренних интеллигентов ‘старой закалки’. Отец Яков Михайлович Береславский – горный инженер, выдающийся ученый, администратор, изобретатель (более 200 патентов).
До 30 лет являлся начальником Управления подсобных предприятий треста ‘Центрэнергострой’, его готовили на должность заместителя начальника Главного геологического управления Наркомата тяжелой промышленности СССР. Преподавал в Горном институте, написал учебник, по которому до сих пор учатся студенты русских горнопромышленных вузов. Ушел на пенсию в 1973 году с должности главного геолога Минтяжстроя СССР.
Мама, Татьяна Вениаминовна, обратилась в веру после многих лет скорбей. Не расставалась с Псалтырью. Особенная доброта, святость и любовь.
Брат, Леонид Яковлевич – доктор философии, профессор, выдающийся физик (150 изобретений в области физики полупроводников), мастер спорта по шахматам. С 1992 посвятил себя педагогике, разработав уникальную методику дошкольного образования, которую с успехом применил в авторской школе ‘Открытие’.
Семья
‘Сколько себя помню, всегда был окружен атмосферой бесконечной любви. Память о семье связана только с одним чувством – обожествления. Например, с бабушкой Анной отношения у меня были совершенно небесные. Еще не имея ни малейшего представления о религии, я ее называл ‘мой Иисус’. Всю жизнь тосковала по мужу, которого была вынуждена умирающим оставить в Москве, уезжая в эвакуацию. Дедушку тоже звали Вениамин, и свою безмерную любовь к нему бабушка перенесла на меня.
Детство мое прошло в коммунальной квартире на Домниковке. Дом наш, построенный еще до революции, назывался ‘Отель трех вокзалов’. Среди жителей было много талантливых людей. Над нами жил известный актер и телеведущий Игорь Кваша. Другими соседями была семья известного сегодня карикатуриста Андрея Бильжо… Когда мне было 16, папа получил большую двухкомнатную квартиру в привилегированном кирпичном доме на Бутырке‘ (о.Иоанн).
Яков Михайлович души не чаял в сыне. Как вспоминает сам о. Иоанн, ‘отец был феноменально любящим человеком. Любил меня бесконечно, больше всех, называл исключительно ласковым именем ‘Венечка’. Только раз в жизни, когда я совершил какую-то вину, папа сказал мне ‘Веня’. Я расплакался…‘
‘Моим святым детством я обязан чистоте моего отца. Его непорочным глазом я смотрел на окружающее и не видел в совке ничего плохого. Сам будучи человеком последней правды, отец и мне передал по наследству самое дорогое, что может отец передать сыну – чистую совесть‘.
Встреча в Бутырской тюрьме
За всю свою жизнь Яков Михайлович ни разу не рассказывал сыну о скорбном эпизоде своей биографии – арест в 1938-м по ошибочному доносу и пребывание в Бутырской тюрьме, откуда чудодейственно был освобожден после ‘первой бериевской амнистии’ 1939 года. Рассказала мать, многое было открыто свыше.
‘Моя биография начинается с ареста моего отца, с его Голгофы и его встречи в Бутырской тюрьме‘. Там, в Бутырке, после многодневных изнурительных допросов и пыток, Яков Береславский оказался в одной камере с Серафимом Преумиленным – патриархом ГУЛАГа (39 лет на Соловках), некогда известным миру под именем великого князя Михаила Романова.
Серафим исцелил Якова и предсказал, что тот скоро выйдет на свободу, а в свое время у него родится сын – вестник с неба.
‘Серафим взял папу за руку, посмотрел ему в глаза и сказал: ‘Это будет сын твой по плоти, мой по духу, и у него будет большое предназначение. Он придет как наследник мучеников, с миссией вселенского масштаба. Ты его храни!’
Папочка был поражен. И когда через 7 лет я родился, он помнил слова Серафима: обожал и берег меня как зеницу ока. Думаю, Серафим в нем жил‘.
Юность отца Иоанна
В средней школе Вениамин был отличником, старостой класса, председателем совета отряда. Но в 13 или 14 лет серьезно заболел и долго лежал в постели. Рядом был книжный шкаф (книги по истории, философии, классической литературе), и Веня перечитал его весь. ‘С этого времени началось мое образование. И я стал непримиримым противником коммунизма. Возненавидел этот строй‘.
Преподавательница истории (а значит и истории КПСС), пригласив Татьяну Вениаминовну в школу, говорила: ‘С вашим мальчиком происходят какие-то опасные изменения. Я вижу в нем оппозиционные настроения…‘
Яков Михайлович очень страдал. Он хотел успешной карьеры для сына, желал, чтобы тот вписался в советскую систему. Но Веня рос аутсайдером, оппозиционером, нонконформистом. Уже тогда будущий о. Иоанн смутно ощущал свое призвание и не мог найти себя в этом мире.
С 15 лет писал поэзию, с детства любил музыку. Окончил детскую музыкальную школу им. В.Ф. Одоевского, где учился у глубоко интеллигентного, яркого педагога Т.М. Коломниной. Занималась с ним также гениальная З.С. Арнопольская, ученица Л.И. Оборина, воспитавшая много талантливых пианистов. К Оборинской школе принадлежала также А.И. Кудрявцева, преподавательница Гнесинки, которая два года давала Вениамину частные уроки.
В 1962 году поступил в Музыкальное училище (ныне Государственный музыкально-педагогический институт) им. М.М. Ипполитова-Иванова. Когда был на втором курсе, в училище пришла Мария Дешалыт – величайшая пианистка, одна из самых любимых учениц Генриха Нейгауза. Мария Юрьевна видела в Вениамине будущего профессионального музыканта, много занималась со своим любимым учеником. Обладая прекрасной музыкальной памятью, Вениамин окончил два факультета, получив диплом преподавателя музыкальных теоретических дисциплин и общего фортепиано. Дополнительно занимался симфоническим дирижированием у профессора консерватории.
Одновременно с музыкальным образованием Вениамин продолжал увлекаться поэтическим творчеством. Будучи на 3-м курсе училища, поступил на вечернее отделение МГНИ иностранных языков (ныне МГЛИ) им. Мориса Тореза. Весь 1965 год был посвящен напряженному обучению одновременно в двух учебных заведениях.
Ранние поиски
В студенческие годы зачитывался Шекспиром в подлиннике, писал стихи на английском. (Позже кто-то из друзей показал эти стихи одному из самых известных британских поэтов ХХ века Уистену Одену. Тот был поражен: ‘В России пишут такую авангардную, оригинальную, свежую английскую поэзию?!‘)
Изучал Платона, Шопенгауэра, проштудировал всего Канта, Гегеля, многие работы З. Фрейда, Э. Фромма, экзистенциалистов. Позже вдохновился философами Российского религиозного ренессанса – Бердяевым, Ильиным, Мережковским, Лосским, Розановым. Некоторые идеи экзистенциалистов, а также философов, писавших о Святой Руси, о судьбе христианства, об историческом пути русской и всемирной церкви, воспринял как глубоко родственные и развил в своем духовном творчестве.
Поэзией впервые увлекся в 14 лет – открыл для себя Пушкина, Лермонтова, Блока, Есенина вне заказных штампов школьной программы. Позже читал Маяковского, Мандельштама, Ахматову…
В 17 стал пламенным поэтом. Его стихи высоко оценил главный редактор одного из центральных журналов, считал восходящей литературной звездой, горячо предлагал напечататься, обещал предоставить целую полосу… По тем временам – путевка в большую литературную жизнь. Но молодой поэт отказался печататься – не хотел отождествляться с тогдашним литературным миром.
Общался с Андреем Вознесенским, увидевшим в Вениамине большой талант. Познакомился с Беллой Ахмадулиной… Дух богемной тусовки произвел отталкивающее впечатление, и ‘своим’ в московских поэтических кругах так и не стал.
Вознесенский, однако, его помнил. Много лет спустя на одной из книжных выставок, увидев портрет о. Иоанна, подошел, стал интересоваться: ‘где? как? что-то давно не звонит… Белла о нем часто рассказывает…‘
Постепенно стал безразличен и к поэзии, и к музыке. Продолжать музыкальное обучение не решился, несмотря на настоятельные советы М.Ю. Дешалыт. Появился первый интерес к духовности.
В 60-е годы в СССР входил в моду эзотеризм. Уже начались первые официально задокументированные наблюдения НЛО, летающие тарелки появлялись над Кремлем. Ходили слухи, что в институтах, связанных с КГБ, защищаются кандидатские диссертации по проблемам уфологии и аномальным явлениям… В Москве один за другим возникали оккультные и астрологические кружки. Машинописные копии ‘Агни-йоги’ и других трактатов ходили по рукам…
Вениамин серьезно занялся астрологией в школе С.А. Вронского, изучал эфемериды, составлял прогрессивные гороскопы. Быстро разочаровался. Стал интересоваться христианством, но принять веру еще не был готов.
Во всем, чем бы ни занимался, достигал вершины и разочаровывался. Духа не обретал ни в поэзии, ни в философии, ни в музыке, ни в эзотерике…
Духовный поиск вел его дальше.
Аутсайдер
При жизни в атмосфере внутренней свободы, вне жесткой регламентации социума, пришлось платить высокую цену. После окончания иняза в 1970 году Вениамин недолгое время работает преподавателем Кафедры английского языка в МГУ, одновременно сотрудничая в Институте философии. Затем преподавал английский язык и социологию на мехмате МГУ.
‘Когда работал в Институте философии, написал диссертацию о франкфуртской социологической школе. Меня интересовали немецкие социологи и философы, такие как Герберт Маркузе, которые показывали футурологические процессы общества будущего и деградацию капиталистического строя. Диссертацию я так и не защитил: сочли нелояльным. Прекрасно! Я и не был лоялен советской власти. Всегда стоял за прямое народовластие, за человеколюбие. Совковые авторитарные модели мне были чужды. Довольно подозрительно относился и к западным ‘управляемым демократиям’…
Интерес к философии завершился познанием истинной Премудрости Божией, а социология – тем, что я открыл миру богоцивилизацию будущего. Мощный огненный столб социологии будущего!‘
Студенты очень любили молодого, остроумного, блестяще образованного преподавателя, который к тому же бесплатно помогал им с английским языком. Однако об ‘оппозиционных настроениях’ В.Я. Береславского стало известно руководству кафедры, и с преподавательской работой пришлось распрощаться.
Уже с 1972 г. в его биографии начался период аутсайдерства.
Обращение
В начале 70-х Вениамин познакомился с молодой сотрудницей Госфильмофонда Тамарой Бодровой, которую страстно полюбил, по собственному признанию, ‘за уникальную, невозможную для того времени чистоту’. Брак был заключен в 1973-м. В следующем году родилась старшая дочь, в 1980 году – младшая.
В 80-е годы Вениамин много занимается литературным творчеством: пишет стихи, прозу ‘в стол’, не надеясь когда-нибудь опубликовать. Зарабатывает на жизнь переводами и уроками английского языка. Самостоятельно изучает философию религии, историю мировых религий, собирает редкие тогда духовные книги. Увлекается мистиками Восточной и Западной церкви (Григорий Палама, Генрих Сузо, Мейстер Экхарт, Якоб Беме), изучает древнегреческий и древнееврейский, читает в оригинале античных мудрецов, Брешит (Книгу Бытия) и Экклезиаста…
К вере пришел в конце 70-х. На обращение Вениамина огромное влияние оказала катакомбная старица Мария Орловская, монахиня в мире, с которой познакомился в храме Пимена Великого у метро ‘Смоленская’. Лик великой подвижницы напоминал иконописную Богоматерь. Язык, одаренный Духом Святым, поражал. Общение с ней внутренне преображало. По сей день о. Иоанн считает Марию своей крестной матерью.
Однако настоящее обращение произошло гораздо позже.
‘Помню электричку ‘Москва-Кунцево’. Огненный голос сверху сказал мне: ты столько книг прочитал, сотни тысяч… а истину узнал?
– Не узнал…
– Тогда все, чем ты занимаешься, – ложь?!
Ужаснулся этой мыслью и через несколько дней крестился в деревенском храме Ильинской слободы, что под Можайском, у отца Бориса. После крещения миропомазанные стопы горели. Шел, словно поднимаясь на несколько сантиметров над землей, и душа радовалась…‘
Дальнейшее напоминает аналогичный период биографии Льва Толстого. Приблизительно год – благодать обращения, ревностное хождение в храм, восторг от православной литургии, чтение книг типа ‘Всем скорбным утешение’ для бабушек с трехклассным образованием… Открывалось сердце, и теплилась в душе свеча молитвенная, и преподносился мир, которого раньше не знала мятущаяся душа… Потом – полное разочарование. Отсутствие пути. Пронзила мысль: ‘Что, вот так я буду каяться еще 50 лет в одних и тех же грехах, слушать одни и те же литургии и видеть одних и тех же священников, две трети которых доносят на исповедь?..‘
Начались поиски старца. Объездил всю Россию – ни одного! Под городом Старицы встретил какого-то юродивого с запутанным языком, едва мог два слова связать. Местные прихожанки считали его старцем… Грустная картина!
Огонь покаянный
Вениамин ощущал приближение духовного кризиса. Уже готов был оставить христианство, но Премудрость привела в Почаев к блаженной старице Евфросинии (ныне прославленной мироточивыми мощами). ‘Помню, увидел ее, когда благовествовала в толпе, и над ней – белая десница, и голос Отца Небесного: ‘Это дочь Моя. С ней Мое благоволение’. Знаменательное для меня событие, подобное теофании Христовой. Мое духовное крещение‘.
‘Никогда я не зачитывался инквизиторской классикой, блаженным Августином и Фомой Аквинским. Не интересовали меня разумные богословы. Но, как белые свитки, глотал трактаты и руководства святых от Варсонофия Великого до Иоанна Лествичника, от Исаака Сирина до Иоанна Кронштадтского, пока не припал к восковой рученьке Евфросинии, а потом не зарыдал, вознесенный горе, в сталактитовую мировую пещеру Серафима Преумиленного и не приобщился к тайне Второй Голгофы. Вот где истинное православие! В него я обратился. Его держусь. Его и исповедую своим материнским навеки. А другое – химера…‘
Евфросиния – юродивая, гонимая, битая фарисеями – знала благодать подвижничества в православном старческом ключе: поклоны на литургии, поклоны на ночной молитве, пост, бдение и обретение Святого Духа. Небесная Наставница открыла начинающему подвижнику великую дорогу к преображению. Христианство приобрело новое содержание. За внешней декорацией профарисеенной Почаевской Лавры открылась тайная нестяжательная Иоаннова ветвь.
Веха старческого православия в биографии Иоанна Богомила началась в 1982 году написанием книги ‘Огонь покаянный’. Книга написана под непосредственным влиянием от общения с Евфросинией и стяжанием Святого Духа. Писалась по ночам, с полуночи до 3-4 часов утра, в облаке благодати.
Одигитрия-Путеводительница
1984 год. Странничал по России с духовником по имени Петр (впоследствии оказалось – стукач, гебистский агент). В Смоленском кафедральном соборе 7 декабря (24 ноября по старому стилю) Вениамин сподобляется чуда: икона Божией Матери ‘Одигитрия’ (‘Путеводительница’) открывается в огненном кругу, и сама Царица Небесная начинает говорить с нее. В первом уникальном откровении – прообраз всех последующих. Вениамин, не ожидавший подобного, едва успевает записывать на листе бумаги…
С тех пор Богородица избрала его своим инструментом. Надиктовала десятки книг, привела множество душ. Люди были поражены первыми книгами откровений Царицы Небесной. Матушка Евфросиния горячо приняла Слово, была ревностной его распространительницей. Особенно её потрясали откровения Бога Отца в обличительном апокалиптическом ключе: пророчества о близких бедствиях, глобальные катастрофы…
‘Как родилась Церковь Божией Матери? Сошла с неба. Озарение и собирание. Искры посыпались откуда-то с далекой Секирной Соловецкой горы. Души слетелись кто с Камчатки, кто из Рославля, что под Смоленском, кто ‘всплыл’ откуда-то с Финского залива, кто из катакомб: отвалили камни и вышли древние пещерники. Церковь родилась.
Сначала нас было пятеро… Самое сильное впечатление от юности подвижничества, от св. Евфросинии – огонь ревностной веры. Жертвы приносили, кто какие мог. О себе не говорю, а другие, например, оставляли синекуру в 125 ре ни за что в каком-нибудь НИИ ШИЗО, машину, старые отношения в семье, перспективы…
Открылось блаженное странничество. Ничего не знали слаще церковных служб. РПЦ тогда была другой, полулегальной. Власть хотя и разрешала храмовые литургии, тщательно наблюдала за священниками: не водит ли ‘хвостов’ (не заводит ли паству). Сияли тогда о. Всеволод Шпиллер (храм Николая в Кузнецах), Дмитрий Дудко (церковь св. Николая на Преображенке), Александр Мень (Новое Село)…
Православие казалось чудом, живым источником. Его покрасневшей масти никто из нас не замечал. Православие сливалось с тоской по архетипичной идеальной России. Русь Святая дышала на нас вместе с храмами, старыми итальянскими дворцами, плачущими усадьбами. Ангелы еще держались над запущенными церквушками и скорбная атмосфера православного храма: тропари, свечи, бабушки и куренный ладан – ложилась большим бальзамом на диссидентскую душу.
Родственники восставали. Власть гнала… Зарабатывал я тем, что давал уроки английского шестилетним детям, для чего по всей Москве расклеивал объявления на стенах пяти- и девятиэтажек. Набиралась группа из пятерых малышей: ‘Hands up, hands down… sit down…’
А уже шли откровения Пречистой.
После домашних уроков по тщательно составленной программе, два часа лежал на диване, не в силах прийти в себя, плакал. В пронзённом слухе стоял гул. Сочетание со Словом Пречистой и говорящей иконой ‘Скоропослушница’, висящей здесь же, в комнате Бутырской квартиры, казалось столь же невозможным, как нынешнее мироточение статуи Непорочного Зачатия на дребезжащем холодильнике в Твери…‘
Посвящение
Матушка Евфросиния тосковала: нет священника, который бы благословлял ее. ‘В храме на литургии поп другой ведьме полную ложечку причастия дает, а мне одну каплю, и сапогом в живот: убирайся, мол…‘
‘Я сказал: ‘Матушка, я тебя очень люблю и буду твоим священником. Буду кормить тебя. Всю чашу тебе отдам!‘ Была и другая причина желать благодати священства: священнику дано отпускать людям грехи, очищая души и открывая врата вечной жизни – величайшее таинство!
Сначала Вениамин искал священство в РПЦ. Ивановский архиепископ, пораженный разговором с молодым подвижником, согласился рукоположить, но для начала благословил пройти трехмесячное послушание в храме. Уже имея святого духа, работал регентом и чтецом… Едва не потерял веру. Сельский храм Владимирской области, несколько бесноватых бабулек и батюшка-атеист с печатью блудного греха во главе…
‘Однажды стоял перед алтарем и задался вопросом: ‘Боже истинный, открой мне, Ты есть в этом храме или все это заморочка?’ И знак был дан. В одно из воскресений, во время литургии встав на колени перед алтарем, я вдруг пережил откровение. Вижу храм как белый корабль, а нос его – алтарь. Корабль плывет в белую гавань… Десять минут длилось видение, предсказавшее откровение Белой церкви. Бабки вместе с попиком как-то тоже выпали из времени. Отец Небесный показал мне: благодать не там, где стены и иконы, а там, где жива вера и огонь Духа в сердце‘.
Однако рукоположение не состоялось. Пройдя послушание, Вениамин узнал: каждый кандидат в священники обязан подписать у уполномоченного по делам религии бумагу о лояльности властям – то есть дать официальное согласие доносить на всех, в том числе на ближайших, в том числе и на свою семью, если потребуют.
‘Я понял, что нет больше воли Божией мне там быть. Стукачество – грех больше, чем убийство!‘
В Почаеве катакомбная монахиня Анна указала путь к трем схимитрополитам Истинно-Православной церкви Серафимовой ветви, наследникам Серафима Преумиленного (Михаила Романова). После долгих скитаний нашли их тайный скит. Старший из митрополитов, Геннадий (Секач), сначала отказывался рукополагать – подозревал: не агенты ли? Ему открылся в духе сам Серафим, последний русский царь и патриарх Соловецкий, и благословил со словами: ‘Перед тобой избранник неба, через которого продолжится наша ветвь‘.
8-9 октября 1985 года в катакомбном монастыре архиереями синода русской Катакомбной Церкви – канонической ветви, идущей от патриарха Тихона и его тайного преемника, патриарха ИПЦ Серафима, – схимитрополитом Геннадием, схимитрополитом Феодосием и схимитрополитом Григорием Вениамин Береславский принял постриг с именем Иоанн, рукоположен в сан диакона и затем священника (в день памяти апостола Иоанна Богослова). После рукоположения иеромонах Иоанн и его сподвижники получили архиерейское благословение главы Истинно-Православной церкви Геннадия на свидетельство и проповедь на устроение Новой Святой Руси. Тогда же Геннадий изрекает пророчество: ‘Они пойдут иначе, чем мы. Новая ветвь, новые печати…‘
Вскоре после рукоположения, словно выполнив земную миссию, владыка Геннадий отошел в вечность.
Церковь Божией Матери
Царица Небесная, которая лично ведет о.Иоанна, устраивает так, чтобы община Ее верных, сплотившихся вокруг помазанника, превратилась в церковь. 25 декабря 1990 местоблюститель главы Украинской Автокефальной Православной Церкви митрополит Иоанн (Боднарчук), бывший узник ГУЛАГа (8 лет в карагандинских медных рудниках) совершает епископскую хиротонию над архимандритом Иоанном Береславским. ‘Через вас продолжится настоящая Иоанно-Андреевская ветвь на Руси!‘ – подобно схимитрополиту Геннадию, духом святым пророчески восклицает митрополит Иоанн. Тогда же утверждается священноиерархия новой церкви.
Владыка Феодосий (Гуменников), преемник умершего в 1985 году Геннадия, благословил самостоятельное, независимое от него служение. Для богородичной ветви русского православия заканчивается катакомбный период. С благословения исповедников-иерархов с декабря 1990 года Церковь Божией Матери начинает свое открытое и самостоятельное служение. Митрополит Иоанн (Боднарчук) благословляет регистрацию общин и официальное устройство Церкви, лично помогает оформить все необходимые документы, подтверждающие каноническое наследование.
Летом 1991 года юная Богородичная церковь принимает живое участие в надмирном сражении, состоявшемся в небе над Москвой. Незадолго до августовского путча о. Иоанн посетил министра обороны СССР Д.Т. Язова. Министр, ярый атеист, в какой-то момент увидел рядом с о. Иоанном Божью Матерь, благословившую его не обращать оружие против собственного народа. ‘Милостью Божией выиграли битву!‘, – воскликнул маршал, озаренный Духом. И в испытательный час 19-20 августа отказался выполнить приказ главы КГБ Крючкова – бросить войска против защитников Белого дома.
Многие люди в те дни видели Царицу Небесную в образе Владычицы Русской, преображающейся над баррикадами…
С тех исторических дней следует отсчет истории русской и всемирной Церкви Божией Матери, престолы которой сегодня утверждены во многих странах.
Всероссийский интерес к новой церкви вспыхивает подобно фейерверку после публикации в газете ‘Собеседник’ статьи ‘Плач Богородицы’, автор молодой тогда журналист Дмитрий Быков. Проводятся выставки и конференции, десятками приезжают с разных концов страны божьи люди и становятся огненными подвижниками в школе о. Иоанна и м. Евфросинии…
Вехи вселенского благовестия
В своем духовном пророческом служении Иоанн Богомил особо выделяет несколько вех.
Погружение в католическую традицию
‘В православии самым важным для меня было всегда почитание и поклонение Божией Матери. Другое считал глубоко вторичным, наносным. В образе Царицы Небесной, царственной Богоневесты уже тогда читал архетипические черты богомилизма ветви Андрея Первозванного от Соловьиной горы.
В какой-то мере повторилась пятнадцатилетней давности сцена в электричке. Мы ехали в поезде ‘Москва-Варшава’. Я читал на английском языке откровение Пресвятой Девы о. Стефано Гобби, и был ими потрясен. Внезапно я услышал голос католической Божией Матери Фатимской – и понял, что со мной говорит Та же, что открылась от иконы ‘Одигитрия’ в Смоленске. Но теперь Она желает открыться в другом ключе: не в черной, а в белой одежде, не скорбной, а полной невыразимой любви.
Меня эта любовь поразила. Я понял, что православие истинной любви не знает. Знают милосердие, покаяние, поклонение Царице Небесной, благодать, сострадание, слезы, умиление… но та большая любовь, которая открылась мне от образа Фатимской, утрачена…‘
Да, вслед за ‘православным’, начался ‘католический’ период – не внешнее изменение институциональной самоидентификации, но обращение к глубинным истокам: катаризму и богомилизму с их солнцем Превышенебесной любви, память о котором сохранилась в мистицизме западного христианства, несмотря на преследования инквизиторов и крестоносцев.
Откровение Второй Соловецкой Голгофы
За откровением свыше Иоанн Богомил обращается к трагической истории ГУЛАГа. Ему открывается величественный собор из 200 миллионов мучеников, чьей большой жертвой исходатайственно спасение мира и рождение новой Церкви. К грандиозному их синклиту тайно принадлежали и Яков Береславский, и Серафим Преумиленный, и белые старцы древней Руси, истребленные в результате нескольких волн гонений от Рюриковичей и Романовых, и катарские перфекты Монсегюра, пошедшие в инквизиторское пламя!
Через несколько лет был написан фундаментальный цикл из 6 книг ‘Соловки – вторая Голгофа’, который ошеломил Россию и перевернул представление о духовной истории ХХ века. В эти же годы Церковь активно свидетельствует, обращая отечество к Пречистой Деве. Проводится всероссийский покаянный собор. Один за другим созываются грандиозные международные фестивали-форумы. О Церкви Божией Матери узнает Папа Римский Иоанн Павел II. При просмотре фильма о. Иоанна и его сподвижников он со слезами восклицает: ‘Вот те, на ком исполнилось пророчество Фатимы!‘
К сожалению, популярность имеет и обратную сторону. Иоанну Богомилу приходится тоже пройти свои Соловки. Популярность Богородичного движения спровоцировала негативную реакцию фарисеев, темных сил. Дальше последовали провокации, преследования. Были и покушения на убийство. Один из них почти достиг цели: сосланный агент подсыпал яд в трапезу. О. Иоанн и о. Паисий чудом выжили после тяжелого отравления, а их сотрудница Мария Небесной Доброты, мученица, умерла.
Такова оказалась плата за открытие миру солнца Второй Соловецкой.
В результате гонений Иоанн Богомил по благословению Божией Матери покидает Россию и с 2006 года живет в эмиграции.
Святой Грааль
В начале 2000-х годов ‘католический период’ заканчивается. Божья Матерь выводит своего помазанника на простор Универсума, готовя новый цикл откровений, введение в духовность нового типа. Пророк призывает оставить исчерпавшие себя традиционные формы христианской церковности, ограниченные, неспособные принять начавшуюся теофанию Христа Святого Духа.
Символом новой духовности становится Святой Грааль, открывшийся в 2004 году. Большой ковчег с божественными составляющими, чаша мировой Крови Христа и благодатный рог изобилия, чтимый средневековыми рыцарями и античными посвященными, олицетворяет вход к богоцивилизации III тысячелетия. Начинается эпоха преображения человечества, предсказанная небом еще в ранних книгах откровения Пречистой.
Знаком открытия Святого Грааля становится дарованная сверху поэтическая лира. Давно отвергнув поэтическое творчество ради духовного служения, отец Иоанн переживает большое обращение. Божья Матерь снова пробуждает в нем богочеловеческий поэтический источник, и отныне псалтырные строфы, доверительные голоса, богомильские канты и солнечные гимны не сходят с уст рыцаря Царицы Небесной.
Соловьиная гора
Вскоре после откровения Грааля Богоматерь приводит о. Иоанна и о. Паисия на место Брачного чертога – на Соловьиную гору близ малоазийского города Эфеса, где Она провела свои последние 15 земных лет в непрерывном страстном общении с преображенным Христом.
Начинается каскад новых откровений, результатом которых стало собранное через 6 лет новое евангелие – божественные свитки теогамитов.
В лице своего помазанника Богоневеста Соловьиной горы готовит человечество к эпохе преображения, раскрывая тайны обо́жения, теогамического брака человека с божеством, мировых последних капель Святого Грааля – и настоящей ветви подвижников Духа Светлосвятого Иоанно-Андреевской церкви, что пошла от богоматеринского Лона на Соловьиной горе и ничего общего не имеет ни с инквизиторским Римом, ни с догматическим Константинополем.
На Соловьиной горе о. Иоанн сподобился еще одного дара Божией Матери – музыкальному орфеону. Ему, когда-то одаренному музыканту, теперь открылась музыка других измерений – музыка Христа, утешавшая слух Царицы Небесной в их сокровенном брачном чертоге. И сегодня, исполняя вдохновенные адажио Моцарта и Бетховена, сонаты Гайдна, симфонии Чайковского и концерты Рахманинова, новый Орфей возводит на землю вибрации сверхнебесной любви – Минне.
Второе обращение. Монсегюр – Перпетуза – Сан-Сальвадор
Ведомый таинственной Премудростью, Иоанн Богомил пошел в места, отмеченные Ею – юго-западнее Европы, где до сих пор хранятся останки средневековых дворцов, построенных хранителями Грааля – катарами и тамплиерами.
Церковь Божией Матери уже давно покинула детские ясли институционального христианства. Ее учение, вобравшее в себя все лучшее и самое духовное, что было в православии и католичестве, обогащается жемчужинами истинной духовности от буддизма и зороастризма, славянского белого старчества и античного гностицизма, Гипербореи и Атлантиды… Однако завершенность новому универсальному мировосприятию была достигнута только в последние годы – после откровения катарских бессмертных в замках Монсегюр и Перпетуза.
Пустыня Перпетузы
Катары открылись подобно соловецким старцам. Божий посланец был за руку проведен через их полтысячелетнюю историю и стал свидетелем их подвига, предвосхищая Вторую Соловецкую Голгофу. Именно оскверненное на земле духовное движение (инквизиторы, расправившись с катарами, приписали им все собственные изъяны: содомию, алчность и открытый сатанизм) открылось как универсальная, аутентичная духовность Христа и Божьей Матери, уходящая корнями в глубины богочеловеческой истории!
На Перпетузе в марте 2006 катарские перфекты, явившись о. Иоанну, спросили его: ‘Готов ли ты принять второе обращение?’
Вопрос застал его врасплох. ‘Что вы хотите от меня? – спросил пророк. – Я старец со святым духом, за мной следует множество людей. О каком обращении вы говорите?
Иоанн Богомил, человек твердый и мужественный, был в полном замешательстве.
Катарские бессмертные, протянув связки золотых ключей, сказали:
‘Мы дадим тебе ключи спасения мира, если ты обратишься вторым обращением и примешь катаризм. Ты должен принять неоднозначную картину мира. Полная ложь, что Элогим – бог всего и вся, творец и зла и добра. Картина бытия гораздо более многоплановая, многосложная‘.
Больше ничего не сказали. Но о. Иоанн в духе все понял.
Сразу за откровением бессмертных приступил сам Элогим.
‘О, как он меня бил! Элогим сказал: ‘Ты старый дурак! Какие катары? Это ложь! Их жгли, им отрубили головы, их проклинали. То же сделают с тобой. Я отец твой. В завете со мной ты 25 лет сиял благодатью Святого Духа. Если сейчас примешь их сторону – твои ученики тебя заплюют и проклянут. За тобой никто не пойдет. Ты останешься совсем один. Несчастный банкрот! – И напоследок он нанес мне смертельный удар прямо в сердце: – А Божья Матерь? Она моя дочь! В катаризме нет Божьей Матери! Ты потеряешь ее покров!’
То же самое он говорил Христу в пустыне…‘
Но старец, подготовленный откровением Грааля и Соловьиной горы, выдержал смертельное сражение и сделал единственно верный выбор:
‘Ты – самозванец! – ответил он Элогиму. – Смешанный божок, не имеющий ни силы, ни власти. Христос пришел от другого Отца, чуждого всякому злу. Божья Матерь – дочь другого Отца! Бог есть свет, и нет в нем никакой тьмы. А всякое писание, утверждающее, будто зло может исходить от Бога, – ошибочно, хотя бы было трижды канонизировано, как Ветхий Завет и Четвероевангелие!‘
Такова суть второго обращения: прорыв сквозь неоднозначность мира сего, где зло сплошь и рядом наряжается в одеяния добра, в порядок абсолютного добра, не смешанного со злом.
Гениальная стратегия Премудрости
С этого момента коренным образом изменяется характер учения отца Иоанна. Изменяется он сам, его личность. Изменяется духовная самоидентификация Церкви Божией Матери. Духовность, очищенная от инквизиторских и фарисейских примесей, раскрывает неописуемые источники божественной доброты.
Как из рога изобилия, сыплются концептуалы, открываются запечатанные первые тайны. Иоанн Богомил и его ученики осознают себя представителями не церкви даже – великой межгалактической ойкумены добрых миров, где прославляют Доброго Отца; вместо одного Христа проявился многоликий синклит великих и малых христов, среди которых Жених Соловьиной горы – первый среди равных; и христианская Дева Мария, составлявшая для о.Иоанна сокровищницу истинного православия и католичества, не отступила, но просияла в полутора тысячах новых удивительных ипостасей, как Царица мира, Богиня, Дева, Мать, Госпожа солнечного Универсума.
Духовность добрых Отца и Матери, которой о.Иоанн по благословению Премудрости присваивает древнее имя ‘богомилизм’ (мир, в котором Бог милостив и люди милы), объединяет подлинных подвижников всех религий. И образ храма – белый корабль, увиденный будущим о. Иоанном когда-то во владимирской глухой церкви, – находит окончательную идентификацию в общинах добрых людей, белых кораблей, богомилов и катарифян, цивилизации которых преуспевали на земле до наступления эпохи Элогима.
Все духовные дары, которые получил Иоанн Богомил за годы подвизания в вере, умножились сегодня тысячекратно. И многотомный свод боготворений, к публикации которого мы, его ученики, приступили, может служить наглядным свидетельством постепенного развития его школы под прямым руководством Премудрости.
Начали с ортодоксального православия, и Богоматерь говорила как строгая параклитская Игуменья. Прошли посвящение в богородичный католицизм, черпали из источников оригинального буддизма и ислама, солярной эллинской религии и кипарисового ящика Гипербореи… Сегодня осознаем себя как богомилы, наследники русских калик перехожих и европейских катаров, славим добрых отцов…, но беспристрастный исследователь точно установит, что дух учения остается прежним, несмотря на определенную эволюцию слова. Дух последней правды, огненного подвижничества, совершенного девства, жертвенной любви к божеству в лице ближнего.
И поразительно, как в ранних книгах откровений или опубликованных статей вдруг прорываются черты Белой церкви третьего тысячелетия, осознанные и воплощенные двадцать-тридцать лет назад.
Тем и ценно данное собрание, наглядно показывающее гениальную стратегию Премудрости, которая через своего помазанника предложила человечеству живое учение. Подобно винтовой пружине, разворачивается от узких партикулярных масштабов привычного христианства до безграничных просторов Универсума!
В премирном эфире
…Сегодня Иоанн Богомил находится в затворе. Пережив в 2009 году смертельный инфаркт и операцию на сердце, совершенно преображен и обожествлен. Часть его жизни проходит в световых пренебесных бессмертных телах. Так пишутся лучшие его труды, питающие и преображающие читателей божественными составляющими.
Аудитория его гораздо шире, чем во времена активного свидетельства. Ему предоставлен премирный эфир, и его семинары-теогамии, его музыкальные советы, его поэтические декламации разносятся сотнями миров, которые чутко прислушиваются к происходящему на Земле.
‘Божья Матерь ведет меня путем скорбей. Большую часть времени провожу в билокации. Эти уникальные состояния напрямую связаны с внутренним откровением, которое дает мне Божья Матерь. Билокация – это когда душа идет на небеса. Состояние очень тяжелое, страстно́е…
Но излияние света и поток чудотворения в затворе превосходят всякое человеческое воображение. Этот свет многократно отражается во всем, что мы делаем..
Я убежден, что если бы не сопротивление отсталой ортодоксии, то уже полмира обратилось бы к Богородице. Поскольку, с глубоким убеждением, считаю, что противостоять современному нашествию трансгуманизма, религиозного фундаментализма, банковской мафии, гуманоидов и других злых реакционных сил может только наша Госпожа Богиня Дева Матерь.
Она – Царица Небесная и земная.
Ей вручен жезл управления мирами.
Ее эпоха открывается.
Ее славе посвящен каждый из многих десятков томов будущего издания – десятки разных спектров прославления Царицы Небесной!’
Слова апостола Павла «пути Господни не исповедимы», в наше неспокойное время, как никогда актуальны. Наша семья в своё время, знала о. Александра Меня. Я с детства помню отца Александра и каким он был, при жизни. Мой дед Георгий Петрович Шиловский, тогда был старостой в Сретенском храме села Новая Деревня, где тогда, служил о. Александр Мень (1935 — +1990). Потом, уже через несколько лет, после трагической кончины о. Александра Меня, когда я был уже подростком, я случайно в электричке, узнал о Богородичной Церкви, о явлениях Божьей Матери по всему миру, а также и Божьей промысле в отношении России и всего мира. Тогда, я об этом узнал из газеты «Покров Божьей Матери», которую я купил в электричке, у одного из распространителей работающего от имени Богородичной Церкви. Тогда по юности, будучи подростком я ещё много не понимал и относился к Богородичной Церкви, просто как к экуменической церкви, объединяющей каноны Православия и Католицизма…
…я помню, что одно время в конце 90-х, я много раз ездил на общие молитвы и за религиозной литературой в представительство Державной Церкви Божьей Матери в Москве на Пушкарёвом переулке. Это находится недалеко от станции метро «Сухаревская». Но потом, я поступил учится в МИРЭА на проспекте Вернадского, стал студентом и ездить в Московское представительство Богородичной Церкви, мне стало некогда и было просто не до этого. Потом, уже только во второй половине 2000-х годов, когда я стал покупать книги о. Иоанна Береславского и купил книгу о нём, под названием «Неизвестный пророк», я понял суть и смысл христианского жизненного пути и Божьего промысла в отношении будущего нашей России и всего мира. Смысл человеческого бытия перед Богом, заключается в том, чтобы через Христа утвердится Святым Духом, и через это увидеть и понять мир глазами самого Бога, т.е. стать с вместе с Богом единой эпостасью