Петро Сорока о книгах Блаженного Иоанна.
Гений любви, больший самого себя
Отец Иоанн – абсолютный гений.
Вот истина, которая открывается в духе тому, кто подходит к его слову с открытым сердцем и умом, жаждущим знаний, со сковородинской константой: ‘А мне одна только в свете дума – как бы мне умереть не без ума’.
Волею судьбы я встречал много талантливых писателей, со многими дружил и поддерживаю тесные дружеские отношения. Некоторые из них исключительно одарены, подчас с признаками гениальности, как чудесная Эмма Андиевская – настоящее чудо природы, непревзойденный мастер пера и кисти… Но то, что делает Андиевская – окутано духом магии (не случайно зачитывается Кастанедой), а то, что о.Иоанн – духом святости и мистерийности. Он весь в инобытии или пакибытии. Его миссия несравненно выше и даже в сфере художественного слова его значение больше, о чем далее.
Блаженный Иоанн – автор более 500 книг (точного числа не знает никто, даже он, потому что их так же трудно сосчитать, как звезды на небе). И это не утлые сборники-бабочки, а 300-400-500-страничные фолианты. Четыре тома его исповедальних дневников-ночников насчитывают более тысячи страниц каждый. Но поражает не только это. Неверно было бы думать, что автор гонится за количеством, хочет поразить, огорошить читателя их приумножением. Совсем нет! Количество у него – от острой необходимости открыть сердце, поделиться знаниями, наставить заблудших, помочь выстоять. Это писание растет как трава весной, как девственный лес – как бы само собой, естественно и легко. Растет, потому что не может не расти, потому что такова воля Высшей Силы.
Но больше, чем число написанных книг, поражает содержание, новизна затронутых тем, их мистическая глубина, авторское новаторство, стилистическая завершенность и высокий уровень художественности. Здесь открытия на каждом шагу. И что примечательно: в каждой книге автор другой, будто заново рожденный.
Здесь все – диво дивное. И преувеличения в этом нет. Это письмо шекспировской, сервантесовской, толстовской глубины. Но в духовном плане блаженный Иоанн превосходит своих великих предшественников, потому что идет дальше и видит глубже, как пророк и мессианистический прозорливец.
Понять, что перед нами великий и редкий избранник, можно по любой его книге. Не принципиально и не существенно, какой из сотен его трудов первым попадет вам в руки. Главное, чтобы-таки попал, не прошел мимо. Сошлюсь на собственный опыт: я открыл мир блаженного Иоанна благодаря дневникам. Они потрясли меня с первой страницы и поражали до последней фразы (чтение затянулось на несколько недель). Бесчисленные открытия, глубинные прорывы в непознанное, прикосновения к тайне тайн – вот что такое эта дневниково-ночниковая проза. И неизменно высокий художественный уровень, что мне хочется подчеркнуть особо, ибо, как земные ценности проверяются золотом, так уровень письма проверяется художественностью.
У о.Иоанна прекрасные незабываемые образы, ослепительные каскады афоризмов. Это так захватило меня, что на основе дневников я составил две книги крылатых фраз, максим и сентенций на украинском и русском языках, объемом 200 страниц каждая. Конечно, их можно было расширить вдвое и даже втрое, а при желании чуть ли не до галактических размеров, если черпать из всех книг.
Блаженный Иоанн – русский человек, москвич, последние несколько лет живет в Испании, в окрестностях Барселоны, а до этого жил в Турции, вблизи Соловьиной горы, места успения Богородицы. Сейчас, когда в Украине ощущается острое неприятие всего русского и русскоязычной словесности особенно, хочется, чтобы книги блаженного Иоанна наводнили украинский книжный рынок, наше духовное пространство. Готов приложить для этого все силы, энергию, знания, связи и ту долю таланта, которая мне дарована. Почему? Потому, что спасение Украины в значительной мере зависит от того, станет ли Россия государством блаженного Иоанна и возглавляемой им Богородичной Церкви, или дальше будет идти по пути мракобесия и фарисейства.
Всю силу своего гения о.Иоанн направляет на очищение России. Он наш великий союзник и наша надежда на построение подлинно свободного и демократического общества.
Каждой книгой, даже каждой строчкой и словом блаженный Иоанн борется за вечные ценности – любовь, добро, красоту, мир и душу человека.
Его цель – раскрыть сердце читателя, затронуть архетипическую струну в ней, вызвать слезу очистки. Он говорит нам о чем-то большем нас самих. За ним хочется идти, как за путеводной звездой, зовущей и обозначающей путь – земной и небесный.
Писание Блаженного наполнено музыкой. Таинственной. Волнующей. Вышней. Высокий музыкальный атлантический строй дарит мир, покой и благодать, а также отвечает на те вопросы, которые мучают каждого мыслящего человека.
И вот какое чудо: сила и величие этого письма в том, что оно одинаково доступно как для эстетически подготовленного читателя, так и рядового. Оно – для всех. Но разве не так воспринимает пристрастная читательская общественность действительно крупных писателей от Боккаччо до Моэма, от Чехова до Винниченко?!
Жизнь этих книг обещает быть не просто долгой – вечной, потому что они пополняют не только земные библиотеки-сокровищницы, но и Мистическую Библиотеку Небес. Придет время, и их тираж превысит многомиллиардные тиражи Библии и Корана. Говорю это, потому что блаженный Иоанн – предвестник новой Богоцивилизации, которая приходит на смену предыдущей, выполнившей свою миссию и исчерпавшей себя. Время земного зла заканчивается, и блаженный Иоанн трубит об этом, предвещая Великое Освобождение и давая разуметь путь к нему. Число его поклонников во всем мире постоянно растет и будет расти еще больше. Будем верить: не только с каждым днем, а каждым часом.
У блаженного Иоанна каждая фраза исполнена бесценной мистической информации, которая сообщает сердцу и душе высокий лад и особые вибрации. Он стремится, чтобы читатель включил мысль, задумался, дошел до самой сути того или иного явления или утверждения. И источает такую силу любви, тепла и доброты, что, кажется, их огонь способен растопить айсберг.
На фоне современной литературы (всех этих коэльо, дэнов браунов, кастанед с зюскиндами), беспощадно окрадывающей читателя, наводящей магию и порчу, письмо великого провидца одаривает, обогащает, осчастливливает человека.
К тому же, каждая его фраза гармонична, стилистически отточенна. Я не встречал в его книгах неудачных, корявых или поспешных фраз. Здесь все совершенно, все прошло чудесную огранку (гранить можно не только предложения, но и слова), предельно приближено к величию церковнославянского языка.
Если бы меня попросили назвать две важнейшие составляющие стиля о.Иоанна, которые взаимно исключают друг друга и одновременно дополняют, не могут существовать друг без друга, – я назвал бы глубину и почти неосязаемую наивность. Почему наивность? Потому что именно она – непременная составляющая для передачи добрых вибраций.
Конечно, такое письмо не может родиться по одному только хотению автора. Никакие сверхусилия и труд в поте лица тут не помогут, каким бы уровнем мастерства ты не владел. Должен действовать высший дух.
Писать блаженному Иоанну помогает высокая мистика святого Грааля. Он берется за перо тогда, когда душа поет. По этому поводу св.Евфросиния говорила: ‘Без блаженства нечего делать в вере’. Можно добавить: в писательстве тем более.
Уверен, что если бы спросить автора, как ему удается создавать такие сложнейшие тексты, добиваться таких впечатляющих ритмов, то он бы только пожал плечами: ‘Разве я знаю? Читайте как написано’.
Все в нем держится на тайне, на высшей мудрости, на иерархии архетипов, ведущей к золотому кресту с восемью лучами в круге, и каждый из которых уместно назвать по имени: премудрость, любовь, добро, чистота, мир, милосердие, гармония, красота, а круг – вечная жизнь.
Это письмо исцеляет огнем любви, наполняет сердце добротой, а разум премудрости. Так радостно, сладко и волнительно идти за автором!
Слово о.Иоанна дает то, что не может дать ни одна медитация, тибетские ашрамы, астральные выходы… У него любовь, которой нет на земле, доброта, невозможная на свете, чистота, к которой стремится душа, как жаждущий странник – к спасительной воде в выжженной пустыне.
Блаженный Иоанн всегда сначала открывает сердце, а затем уста. Духовность переходит в слово, и слово растворяется в духовности.
Гений всегда опережает свое время и не вписывается в него, от чего тяжело страдает. Как предвестник и предтеча новой Богоцивилизации, о.Иоанн идет непроторенными, тернистыми путями. Ему не только суждено отрекаться от старых догм и ломать стереотипы, но и обличать грехи старого мира, чтобы навсегда сжечь их в 3000-градусном огне любви.
Конечно, он не смог бы выстоять, если бы за ним не стояли Христос и Божья Матерь, если бы в написанное не вдыхала душу Вышняя Премудрость. Вулканическая магма его книг становится все концентрированнее и приобретает взрывную силу. Св.Ефросиния говорит с небес: ‘Твои поздние книги намного лучше, чем первые’. Но каковы первые! Над ними умывалась слезами Божия Матерь.
Блаженный Иоанн пишет – как дышит.
Его книги наводняют мир.
Основные темы его творчества: Миннэ, девство, непорочность, радость, обожание, боготворения, радость, нежность, жертвенность, верность до последнего, борьба с фарисейством, элогимством, двуличием…
Часто его письмо приобретает полемического звучание, чем-то отдаленно перекликается с произведениями Ивана Вышенского, Кампанеллы и Петра Скарги. Но о.Иоанн – значительно проницательнее их, прозорливее и острее. И главное – смелее, революционней, потому что по содержанию его письмо – антимракобесное. Он вступил в борьбу с духом мира.
Блаженный Иоанн переполнен безграничной любовью, невыразимой добротой и нежностью. Каждого он стремится обнять светом этой любви, всем принести утешение, освобождение. Сила этих чувств побеждает темные наваждения зла, смерти и страха. Его сердце вмещает в себе всю землю и небо.
Блаженного Иоанна можно понять только приняв его как гения, а его писание – как светопись и тайнопись, считанные из небесных свитков или продиктованные бесплотным духом по воле Премудрости. Отсюда каждая его минута на земле бесценна. Каждый, кто входит в его силовое поле, сближается с ним, попадает под влияние Божества и становится инструментом Великой Божьей Работы.
Однако, очистительное учение о.Иоанна не так легко пробивает себе дорогу в сознании массового читателя и трудно утверждается в мире. Почему? Только ли потому, что новое всегда приживается трудно? Нет, не только. Учение Блаженного смертельно угрожает тому миру, что сеет мрак и властвует над человеческими душами тысячи лет. И тут не до поклонов или реверансов. Идет брань – большая и смертельно опасная. Поэтому жизнь о.Иоанна под постоянной угрозой, и только Божия Матерь спасает его от стрел земных элогимов.
Абсолютный гений – великая роскошь истории.
К сожалению, осознание этого зачастую приходит с большим опозданием, когда земной путь великого человека заканчивается. Однажды миллионы выдохнут: ‘Какая большая душа приходила в мир, какую любовь несла!’ Но в случае блаженного Иоанна, уверен, эти слова прозвучат еще при его жизни, и он ощутит, что человечество поняло его и способно осмыслить и принять тайну его великих откровений.
Письмо-послание: Книги, как поцелуи Вышней Любви
Дорогой отче Иоанн!
Вы открываете мне тайны и мудрость мира, которых я так настойчиво искал много лет и не находил. Сердце мое полно любви и благодарности, – и эти чувства водят моею рукой.
Я писатель, и всю сознательную жизнь пишу книги, которых на сегодня около сотни. Но я также всеядный читатель – как думаю, значительно больше, чем литератор. Благодаря динамичному чтению мне удается ежегодно перелопачивать более пятисот томов. Будто некая высшая сила запрограммировала меня на такое неистовое и безумное действо. Но пишу это только потому, чтобы сказать: написанные Вами книги стали для меня самым большим потрясением и открытием зрелых лет. Всё до сих пор прочитанное будто отошло на задний план и побледнело.
Ничто меня так глубоко не перепахало, так благодатно не изменило, как Ваши дневники. Считаю большим чудом и счастьем, что они прилетели ко мне, как птицы небесные, и могу почти круглосуточно черпать из них мудрость и знания. Надеюсь также, что делать это буду до конца своих дней. А если не успею прочитать все написанное Вами (количество изданных фолиантов достигает полутысячи), то сделаю это в вечности, где время не регламентировано.
Святая Ефросинья сказала, что Божия Матерь обливалась слезами, читая Ваш ‘Огонь покаянный’. Я никогда не сомневался, что книги читают на небесах, и был очень утешен, когда нашел подтверждение этому у Сведенборга, а теперь у Вас.
Почти на все Ваши книги, прочитанные мною, я написал рецензии, и у меня такое ощущение, что буду писать и дальше. Это внутренняя потребность души – поделиться с другими чудом открытия и озарения. Меня так неприятно поражает, что люди зачитываются дэнами браунами и кастанедами, роулингами и курковыми, и при этом игнорируют блаженного Иоанна – крупнейшего среди современников!
О, непостижимая человеческая слепота! О, убийственная сила безвкусицы и отсутствие эстетического чутья! Всякие Маринины и Донцовы издаются миллионными тиражами. А настоящие сокровища, произведения Блаженного Иоанна выпускаются считанными тысячами.
Но разве не так было всегда? Большое видится на расстоянии. Еще будут у Ваших книг миллионные тиражи. Все в руках Вышней Премудрости.
Ваше имя стало для меня синонимом любви. Каждое Ваше слово излучает неземную нежность. Я не только читаю Ваши книги, прижимаю их к сердцу и наполняю ими душу. Они дарят мне крылья и ощущение полета в небе Бессмертной Нежности. Вы великий светильник неисчерпаемой любви, которой невозможно научиться, потому что нельзя ‘профессионально’ любить мать, сестру, любимую женщину и мир. Любовь дается как благодать. Озаренный благодатью Святого Духа, Вы щедро согреваете других нежными чувствами и зажигаете сердца.
Счастлив человек, когда может воскликнуть: как хорошо любить! Как хорошо жить в озоновом слое любви! Даже в этом мире, где не стихают войны и сильный пожирает слабого, а люди бывают мелочными, жадными и жестокими.
Но грядет Царство Любви и изменяет мир. Надежда на это – основа нашей веры и великого доверия к Богу, что олицетворяет абсолютную любовь.
Всё в этом мире имеет свою меру. Но любовь не знает меры. Она выше самой себя. Приблизиться к Вам, быть около Вас – значит почувствовать огненную, всеобъемлющую, вселенскую любовь, прикоснуться к вечности уже при жизни и победить смерть.
Я очарован стилем Вашего письма, в котором чудесным образом соединены высокая культура фразы, изысканная образность, точность выражения и редкая афористичность. По сути, каждая вторая Ваша фраза – афоризм. Таких щедрых соцветий я не встречал ни у кого. Это даже не письмо, а нечто гораздо большее, несравнимо высшее – светопись, тайнопись.
В литературе Вы делаете то, что Моцарт в музыке. У Вас нет и не может быть проходных произведений, всё несет метку неоспоримой гениальности, потому что на самом деле не пишете, а считываете из Мистической Библиотеки Небес.
Однако не только стиль письма, но и стиль Вашей жизни очаровывает меня. Одно производно от другого: нельзя провозглашать бессмертные истины, говорить о святости и вечной жизни, и в то же время пичкать утробу колбасой или хот-догами. Нельзя разговаривать в духе с Матерью Божией и попивать пиво. Вы живете как истинный схимник, великий старец-подвижник – впроголодь, в тесной комнатке, как заповедано Крестом. Святая Ефросинья, соловецкие старцы, Серафим и другие святые, сподобившиеся в этом гулаговском мире нетленных мощей, не пришли бы в золоченые апартаменты или царские хоромы.
Имея все возможности быть на вершине славы и успеха, наслаждаться достатком и комфортом, Вы выбрали жизнь затворника и схимника. Всю жизнь ‘мир ловил Вас и не поймал’, как Григория Сковороду, а если и удавалось ему схватить Вас за полы, то не удерживал. Сегодня, как и всегда, Вы живете в тени, в глубинке, даря людям свои книги, как поцелуи Вышней Любви.
У Вас прекрасное красноречивое лицо. Я люблю всматриваться в него, изучать его ландшафт, разгадывать тайнопись морщин, глаз, линий губ и лба. Это лицо пророка и гения, неповторимое в своей самоуглубленности и красоте. Так же я люблю всматриваться в лицо святой Ефросинии и Льва Толстого. Это стоит прочитанных книг. Это соприкосновение с некоей высшей тайной, неописуемой по своей сути.
Мне где-то приходилось читать, что автор ‘Войны и мира’ на склоне лет увлекался своим ликом, озаренным нимбом седых волос и патриаршей бороды, мог долго изучать его, хотя в молодости болезненно страдал, считая себя некрасивым, почти уродливым.
Не знаю, каким Вы были в молодости, но сегодня Ваше лицо несет обозначение пророка и провидца. И это отражено во всем – в выпуклости лба, в складках губ, в линиях бровей и век, очертаниях ноздрей и снежно-белой бороды. Всё окутано особой красотой и очарованием, всё из сферы невыразимого, из мира горнего.
Так хорошо, что на обложках многих Ваших книг издатели помещают портрет автора! Постигаешь содержание книги – и углубляешься в хитросплетения линий глаз, морщин и седин.
Я люблю прерывать чтение рассматриванием Ваших фотографий. Это стало своеобразным ритуалом. Соприкасаюсь с содержанием и фото. То и другое – сакрально, совершенно божественно. Иконописный лик порождает трепет и томление. Распространяются неземные ароматы, перед внутренним взором предстает цветовой спектр ауры и в воздухе рождается особая музыка. Неописуемо!
Знаю, что Ваши глаза не видят во мне зла. И в любом другом человеке тоже. Как глаза Христа. Как глаза Моцарта. Светильники не ведают зла. Они – олицетворение абсолютной любви и доброты.
Когда встречаюсь с Вашим взглядом, то вижу и слезу. Вы смотрите на мир сквозь ее призму, и, быть может, лучшие страницы Ваших книг посвящены именно ей. Здесь полно скрытых крещендо; проза естественно перетекает в поэзию, рассказ становится поэмой, пэаном , песней… Сливаются воедино слезы Божией Матери, Евфоросинии, Серафима Словецкого и Ваши… Святость и тайна.
Но не только читать, но и слушать Вас – большое наслаждение. Ваше слово, архетипичная речь невероятной глубины, будто материлизуется, выстраивая перед внутренним взором слушателя зримую картину. Я весь превращаюсь в слух, исчезает тело и я парю в вышних пространствах. Вот она – настоящая роскошь человеческого общения!
Вы любите рассказывать о горнем, вечном, о том, что ждет каждого из нас после Великого Перехода. Никто не мог мне убедительно объяснить, что такое ‘тот свет’, в который мы пойдем, хотя допытывался у многих теологов и визионеров. Вы это сделали одним простым и ясным предложением. ‘Горний мир – среда полного покоя и освобождения от мирских химер’. И передо мною сразу появились светлые дали, где не тревожат притяжения низких сфер, где угашены страсти и не имеют силы похоть, зло, грех и всякий соблазн.
Всегда, когда пишу Вам или о Вас, на моем столе горит свеча. Такая, как на Вашей книге ‘Огонь покаянный’. Она распространяет свет, как вифлеемская звезда, как теплый взгляд Вседержителя. В комнате пахнет ладаном и смирной, а когда темнеет, от дыхания ангелов на стенах раскачиваются тени, полные самых красноречивых символов, как при земной жизни Иисуса, и где-то надо мной или во мне звучит голос ‘Христос посреди нас’.
И наконец – о главном. Почему так часто пишу о Вас? Почему повторяюсь, совершенствуя или углубляя отдельные фрагменты? Потому что не только анализирую Ваши тексты, делаю литературоведческие срезы, обобщаю тенденции и дискурсы, – а обращаю свое слово на Вашу защиту. Как бронежилет, как Персеев щит, как за’мок…
Тысячами стрел атакует Вас земной Элогим, а темная Россия пытается пожрать, ‘как глупая чушка своего поросенка’ (по А.Блоку) . Но защита любящих на Вас действует безотказно. Днем и ночью. Круглосуточно.
Вы достигли любви, которой нет на земле. Поэтому учеников и защитников у Вас немало. Но Вы знаете: будет еще больше в вечности: на одного – тысяча. А это тысячи щитов и крепостных стен. И я счастлив, что могу приобщиться к этой работе даже ценой собственных потерь, ран, болей и стенаний.