Одними поклонами, если творить их мужественно, не жалея себя (умру, но сотворю правило), можно достичь небывалой ступени покаяния. В два ночи умираю, но если потерплю – в полтретьего потекут вместе с поoтом и мирровые реки благодати.
Всегда в ее руках была псалтырь. Мне было тогда невдомек, что это за таинственная книга. Кругом торжество зла и сатана правит пир среди чумы – а псалтырь возвещает царство Бога и победу святых. Кругом спирает виски от кошмарных наитий и эсхатологических ужасов: страшные суды и вечные муки, антихристы, левиафаны. Кругом церкви с инквизиторами и святыми, иконами и камерами пыток, кельями и темницами. В Царствие доступ только ‘своим’ – с фарисейской меткой на челе… А псалтырь повсюду насаждала мессианистическую эру и Царство святых!
Великая печать, бывшая на матушке – учение о православии как о пути стяжания Духа, блаженстве вхождения в некое особое восхищенное состояние, свойственное избранным. Их ради терпят скорби и ждут схождения благодати. В них – смысл подвизания по вере, крещения, воцерковления и многоскорбного пути утешительного: традиция, присущая русским духовным монахам со времен Нила Сорского, Пафнутия Боровского, Паисия Величковского. Звала к духовным высотам, воодушевляла, вдохновляла.
Иоанн Богомил (Вениамин Яковлевич Береславский) родился в Москве 25 сентября 1946 года. Вся его семья состоит из людей незаурядных, талантливых, искренних интеллигентов ‘старой закалки’. Отец Яков Михайлович Береславский – горный инженер, выдающийся ученый, администратор, изобретатель (более 200 патентов).
Книга «Диалог со старицей Иномирия»
В первые годы матушку встречали в Почаеве ласково. Тогдашний божий наместник архимандрит Иаков с лицом первоапостола благословил ей – не монахине, не послушнице даже! – построить маленькую кельюшку близ Троицкого собора. Если бы не авторитет старца, монахи восстали бы. Не было такого, чтобы на территории лавры строили домик-келью для странницы. А отец архимандрит после ночной молитвы по внушению Владычицы Небесной воздал должное Христовой дщери – Евфросинии.
Первая Голгофа, Иерусалимская, открыла врата церкви Христовой.
Вторая, Соловецкая, открывает двери третьего тысячелетия, возвещает эпоху Святого Духа, тысячелетнее Царство Христа.
Бараки и сараи в двадцатых годах вохровское начальство считало роскошью. Зэки жили в валунах… Над кем безмолвный становился ангел, тот выживал. Выжить могли только те, с кем Бог.
Серафим патриарх Соловецкий – первая книга Соловецкого Евангелия. Другие книги этой серии – ‘Соловецкая Сияющая ветвь’, ‘Соловки – Вторая Голгофа’, ‘Соловецкий Сад’, ‘Серафим в 144 ликах’, ‘Победитель Гулага’ – также принадлежат перу блаженного Иоанна.
Раздавать листки с дневниками, хотя бы по пять, по десять, когда напечатают книги в энном числе экземпляров. Пусть каждая страница, мной написанная, обратит кого-то одного. Чтобы, как просит Она, умножалось число Ее воинов, вооруженных молитвой, девством, крестом и истинною верой.
Много тайн открыла мне Пресвятая Дева, а самые великие приберегла напоследок, когда придет час.
Один. Один на один с Богом, Который есть и когда Его нет. Это схима. Один и вечность. И щит гробовой от этого самопожирательного, взаимоистребительного мира.
Голгофа настолько выше Крестного пути, насколько обыденное христианство уступает ступени посвященных. От обращения к посвящению путь далекий и тернистый. Учитель призывает нас к троякой заповеди: отвергнуться миру, взять крест свой и следовать за Ним. Не говорит куда – на Голгофу, чтобы заранее не ранить.